![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
О туризме в Кабардино-Балкарии
Весной 1993 года мы совершенно случайно и довольно неожиданно для себя поехали с моим тогдашним компаньоном кататься на горных лыжах в Кабардино-Балкарию, на Чегет.
Предполагалось, что мы остановимся на турбазе Министерства обороны, где у компаньона были знакомства. Когда мы приехали, выяснилось, что жить там пришлось бы в большом зале на три десятка кроватей, без удобств -- это считалось там нормой. Жена устроила мне истерику и потребовала ехать обратно -- что было нереально: мы и туда-то доехали еле-еле, на старом автобусе ЛАЗ, забитом доверху людьми и горнолыжной снарягой, который опасно шкандыбал по заледенелой извилистой трассе на вытертых до корда летних шинах. Найти транспорт обратно в Минводы -- и найти там билеты на обратный поезд или самолет -- было нереально.
Я тихо озверел и взялся за наше с женой устройство (компаньон с братом остались на турбазе). Удалось отменить нашу путевку на турбазу и пристроиться в хозяйственном корпусе соседнего пансионата, где нам отвели каморку под крышей с покатым потолком и санузлом в коридоре. Спали мы на матрасах: кроватей не было. Зато было трехразовое питание -- какое могло быть в начале 1993 года в республике, где только-только кончили стрелять друг в друга.
Контингент в пансионате был занятный: в основном научные работники из Москвы и Питера. Поразил нас сидевший за нашим столом профессор, который каждое утро воровал яйцо с соседнего стола.
Все приехали кататься, у многих были свои лыжи и ботинки. Мы взяли все это напрокат и на следующее утро пошли на гору.
Там я довольно скоро понял, что горнолыжный спорт не для меня (когда в третий раз подряд вылез из ямы под домиком подъемника, куда неизбежно съезжал задним ходом), и мы сдали лыжи с ботинками, и более не напрягались.
Погода была чудесная, мы гуляли по дороге вдоль Баксанского ущелья, ели хичины у подъемника, пили плодово-ягодное вино и нарзан, катались на фуникулере на Эльбрус. Дорога была расчищена после недавней лавины, которая снесла часть турбазы МГУ и погубила несколько человек. Трехметровая стена снега вперемешку с переломанными стволами деревьев возвышалась вдоль обочины.
Вершины гор сверкали темно-голубыми и бирюзовыми ледниками и казались совсем близкими. Баксан журчал под снегом.
Выше пансионата по дороге был поселок, состоявший из невероятно обшарпанных и нищих домов. По поселку ходили тощие коровы и раскапывали мусорные баки, добывая из них полиэтиленовые обертки, которые они потом подолгу жевали. По вечерам бывали дискотеки и киносеансы, на которые приходили местные парни. Случались драки; однажды нам пришлось выбираться на улицу едва ли не на четвереньках, чтобы не попасть под горячую руку.
Обратно мы летели через неделю на Ил-86, в самом конце салона. Рядом с нами сидел какой-то важный человек из местных, зашедший в самолет последним вместе со своими телохранителями, под куртками которых довольно заметно торчали угловатые стволы чего-то крупногабаритного: не то Кедров, не то АПС, не то вообще маузеров.
Когда мы вернулись, оказалось, что в мамином Зените-ЕМ, который я брал с собой, была прожжена створка затвора, и ни один снимок не получился.
Туристов тогда не убивали.
Предполагалось, что мы остановимся на турбазе Министерства обороны, где у компаньона были знакомства. Когда мы приехали, выяснилось, что жить там пришлось бы в большом зале на три десятка кроватей, без удобств -- это считалось там нормой. Жена устроила мне истерику и потребовала ехать обратно -- что было нереально: мы и туда-то доехали еле-еле, на старом автобусе ЛАЗ, забитом доверху людьми и горнолыжной снарягой, который опасно шкандыбал по заледенелой извилистой трассе на вытертых до корда летних шинах. Найти транспорт обратно в Минводы -- и найти там билеты на обратный поезд или самолет -- было нереально.
Я тихо озверел и взялся за наше с женой устройство (компаньон с братом остались на турбазе). Удалось отменить нашу путевку на турбазу и пристроиться в хозяйственном корпусе соседнего пансионата, где нам отвели каморку под крышей с покатым потолком и санузлом в коридоре. Спали мы на матрасах: кроватей не было. Зато было трехразовое питание -- какое могло быть в начале 1993 года в республике, где только-только кончили стрелять друг в друга.
Контингент в пансионате был занятный: в основном научные работники из Москвы и Питера. Поразил нас сидевший за нашим столом профессор, который каждое утро воровал яйцо с соседнего стола.
Все приехали кататься, у многих были свои лыжи и ботинки. Мы взяли все это напрокат и на следующее утро пошли на гору.
Там я довольно скоро понял, что горнолыжный спорт не для меня (когда в третий раз подряд вылез из ямы под домиком подъемника, куда неизбежно съезжал задним ходом), и мы сдали лыжи с ботинками, и более не напрягались.
Погода была чудесная, мы гуляли по дороге вдоль Баксанского ущелья, ели хичины у подъемника, пили плодово-ягодное вино и нарзан, катались на фуникулере на Эльбрус. Дорога была расчищена после недавней лавины, которая снесла часть турбазы МГУ и погубила несколько человек. Трехметровая стена снега вперемешку с переломанными стволами деревьев возвышалась вдоль обочины.
Вершины гор сверкали темно-голубыми и бирюзовыми ледниками и казались совсем близкими. Баксан журчал под снегом.
Выше пансионата по дороге был поселок, состоявший из невероятно обшарпанных и нищих домов. По поселку ходили тощие коровы и раскапывали мусорные баки, добывая из них полиэтиленовые обертки, которые они потом подолгу жевали. По вечерам бывали дискотеки и киносеансы, на которые приходили местные парни. Случались драки; однажды нам пришлось выбираться на улицу едва ли не на четвереньках, чтобы не попасть под горячую руку.
Обратно мы летели через неделю на Ил-86, в самом конце салона. Рядом с нами сидел какой-то важный человек из местных, зашедший в самолет последним вместе со своими телохранителями, под куртками которых довольно заметно торчали угловатые стволы чего-то крупногабаритного: не то Кедров, не то АПС, не то вообще маузеров.
Когда мы вернулись, оказалось, что в мамином Зените-ЕМ, который я брал с собой, была прожжена створка затвора, и ни один снимок не получился.
Туристов тогда не убивали.
no subject
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
Ребят жалко.
no subject
Война не принесет им ничего, кроме разорения.
Последние года 3 стала чувствоваться какая-то гнильца в атмосфере и тревога, поползли слухи один дичее другого, откуда-то повылазили молодые люди с бородами одетых под какие-то персонажи их арабский сказаок, довольно экзотично даже для местного населения, стали организовываться громкие терракты именно в Нальчике или в курортах КБР.
Очень жаль, что так случилось, но Кабарда воваеть не будет! Сочувствую погибшим, их семьям и Кабардинцам.
(no subject)
no subject
Трудно понять этих людей. Туристы приносят туда деньги. Их-то надо было бы беречь.
О КБР весной 2009
(Anonymous) 2011-02-20 02:23 pm (UTC)(link)