pascendi

Во первЫх строкАх -- бесконечная моя благодарность всем, кто поздравил! Чувствовать себя не забытым -- дорогого стоит.

Сегодня я что-то, при отличном настроении, был расклеен физически. Во-первых, проснулся в пять утра, не проспав и четырех часов, от того, что меня в море душил какой-то подводный зверь. Это оказался пододеяльник, весь пропитанный потом, в котором я запутался и не мог выбраться, так как он, гад, прилип.

Пришлось встать, снять его, кинуть в грязное белье и заменить одеяло на еще один пододеяльник, свежий и пустой.

Сон при этом убежал в свои дальние укрытия. Я посидел-почитал часов до восьми, а потом он, беглый, вернулся. В следующий раз я встал уже в час дня.

Решил провести день рождения в неге и лени, вдумчиво позаниматься dolce far niente, а также проверить, не девалось ли куда море. Так и поступил.

Прокрастинация моя дошла до того, что я оттягиваю уже не только дела, но и весёлый отдых, так что из дому я выполз лишь после четырех. Пока добрел до моря, понял, что надо серьезно заниматься здоровьем, потому что мускулатура спины превратилась в кисель и уже через полчаса ходьбы начинает болеть.

Тем не менее, до моря я дотащился, с одним перерывом на отдых на скамейке -- где сел на что-то пищевое, в белых-то шортах...

Море оказалось бурным, на спасательных постах развевались красные флаги. Энтузиасты, однако, прыгали в прибое -- но в количествах небольших. Я бы хорошо подумал, потому что прибой был в рост человека и громыхал конкретно.

На месте сгоревшего "Макалали" строят что-то подозрительно такое же, даже восстановили несущую решетку из швеллеров. Бетонный пирс, который расширили в прошлом году, перекосился и начал разрушаться как раз по той части, которую нарастили. Советских времен бетон оказался наглядно лучше капиталистического.

В соседнем "Каптаже", который, наконец, открыт, меня вспомнили, напоили и накормили. Я сидел и наблюдал за кипением жизни. Рядом с террасой "Каптажа" загорала милая пара лет тридцати: очень худая девушка в белом купальнике, с приятным лицом и нулевым номером, и брутального вида рыхловатый от нее самец, в густой бороде и густых волосах на голове -- и не только. Девушка игриво шевелила его шевелюру тонкими пальчиками, и в этом была такая близость, что я растрогался.

Рядом расположилась загадочная особа, как говорят англичане, "в своих ранних двадцатых". Загадка ея заключалась в том, что она, придя на пляж, расстелила на песке полотенце с надписью Reserved и легла на него как была, в ослепительно белом платье с короткими рукавами. Полежала с полчасика, встала, свернула полотенце и ушла с независимым выражением лица. Вот что это было и зачем?

На обратном пути мне попалось кошачье семейство из вальяжной биколорной матери и трех котят в том возрасте, когда они только-только начинают хулиганить. Именно этим они и занимались в ветвях срубленного куста, под материнским приглядом. Я поснимал их и пошел дальше, но тут объявились две болгарки с сумкой корма, которых сопровождало штук шесть кошек. Дамы обратили мое внимание на еще более мелких и совершенно черных котят, которые спрятались за сеткой-рабицей в щели, где еле могли поместиться. Их там оказалось аж четверо (впрочем, может и больше: уж очень они черные, сосчитать трудно). Дамы принялись раздавать корм котятам, котам и кошкам, а я побрел к дому.

По пути зашел в универсам на круглой площади (кто жил в Варне, тот знает). Вышел оттуда с двумя тяжелыми сумками в стиле "одна звенеть не может, а две звенят не так". Дотащил их до стоянки такси. Таксист сразу же назвал мой адрес и поинтересовался, почему я один и где "госпожа". Я сказал ему, после чего он нетипично промолчал всю дорогу.

И вот я дома, в холодильнике остывают две бутылки красного шампанского, а я в ожидании, пока они остынут, пишу этот пост.

Шорты меж тем крутятся в стиралке.

Фотографии воспоследуют, как только я преодолею лень.