![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
О классовой борьбе на современном этапе
Feb. 12th, 2012 04:50 pmХотим мы или не хотим это признавать, но мы уже давно живем в постиндустриальную эпоху. Ее основное свойство заключается в том, что значительная, и все более возрастающая, доля производимого продукта -- не имеет материального характера (это информация и услуги). При этом доля информации растет быстрее, чем доля услуг.
Соответственно, изменяется характер средств производства (если в индустриальной экономике это то, что называется в бухучете "основные средства", то в постиндустриальной -- это мозги, то есть люди. Получается странная ситуация: работник и средство производства не только не отчуждаются друг от друга, как в индустриальной экономике, но совпадают).
Как известно, классы -- это общности людей, объединенных отношением к собственности на средства производства. В капиталистической индустриальной экономике основные классы -- это капиталисты (владеющие средствами производства) и пролетарии (не владеющие ими и работающие по найму). Однако уже после Второй мировой войны в индустриально развитых странах Европы и Америки это деление стало размываться за счет того, что:
- большинство предприятий перешли в форму открытого акционерного общества (public company), при этом число их владельцев стало составлять многие тысячи, а иногда сотни тысяч человек -- принадлежность их к капиталистическому классу оказалась сильно размытой;
- заметная доля этих владельцев (акционеров) -- те, кто работают по найму и получают акции по опционной программе, покупая самостоятельно или в составе пенсионных пакетов, управляемых соответствующими фондами.
Стало очень трудно отделить класс "эксплуататоров" от класса "эксплуатируемых" -- рабочего класса. И тут добавилось дополнительное затруднение: среди работающих по найму стала быстро расти доля тех, кто работал не на станке или в забое, а за столом или компьютером, создавая нематериальные активы. Эти люди владели своим средством производства: мозгом, талантом, знаниями и умениями. Что характерно, для владельцев предприятий такие кадры, в отличие от промышленных рабочих, обладали одним неприятным свойством: они невзаимозаменяемы. Они и продают-то, собственно, не примитивную "рабочую силу", а свою уникальность, то, чем отличаются от всех прочих.
Такой работник -- случись что -- встал и ушел, и унес с собой своё средство производства. А владелец предприятия остался с "рабочим местом" -- и что с ним теперь делать? Потребительная стоимость "рабочего места" не идет ни в какое сравнение с потребительной стоимостью мозгов работника.
Таким образом, можно говорить о появлении и расширении в нынешнюю эпоху нового класса: класса работников интеллектуального труда. Тот самый "креативный класс" -- это название не метафора, а корректное, с точки зрения классовой теории, определение.
В России сейчас идет борьба этого класса за свое будущее. Классовая борьба, между прочим. Причина этой борьбы -- в том, что у власти в нашей стране представители замшелого традиционного (образца XIX века) капиталистического класса, владельцы "основных средств" (у нас государственно-монополистический капитализм в довольно чистой форме). В силу сырьевого характера нашей экономики (и полной безнадежности любых затей с реиндустриализацией -- просто из-за того, что в условиях глобализованной экономики создание автаркических индустриальных систем абсолютно неактуально), потребность нынешнего правящего класса в услугах класса креативного -- очень и очень ограничена, а возможности креативного класса в сложившемся у нас обществе -- очень и очень невелики. Нынешним российским капиталистам нужны не мозги, а -- как в XIX веке -- руки, причем на простые операции, где любого человека можно заменить на любого другого.
Креативный же класс выжимается в другие страны (где экономика потребляет его продукт во все большем и большем объеме) или в маргинальные ниши, объем которых невелик. Для нынешней капиталистической власти в России креативный класс представляет угрозу прежде всего своей независимостью, проистекающей из невзаимозаменяемости, а также своей активностью, проистекающей из тех свойств этих людей, которые и делают их креативными.
Нынешние власти, похоже, понимают эту угрозу, поскольку в последние годы предпринимают недетские усилия для того, чтобы сократить приток в этот креативный класс: образование делается значительно менее доступным, а качество его сознательно и целенаправленно понижается; наиболее массовые профессии креативного класса -- преподаватели и исследователи -- сознательно и целенаправленно делаются непрестижными (за счет ограничения возможности достойного заработка), и т.д.
Проблема российского креативного класса сегодня в том, что он еще не осознал свои классовые интересы -- именно как классовые. В результате не осмыслены реальные потребности и нужды класса, а процесс объединения его идет медленно и стихийно.
Категорически не хватает важнейшего элемента -- партии, организующей и представляющей креативный класс.
Соответственно, изменяется характер средств производства (если в индустриальной экономике это то, что называется в бухучете "основные средства", то в постиндустриальной -- это мозги, то есть люди. Получается странная ситуация: работник и средство производства не только не отчуждаются друг от друга, как в индустриальной экономике, но совпадают).
Как известно, классы -- это общности людей, объединенных отношением к собственности на средства производства. В капиталистической индустриальной экономике основные классы -- это капиталисты (владеющие средствами производства) и пролетарии (не владеющие ими и работающие по найму). Однако уже после Второй мировой войны в индустриально развитых странах Европы и Америки это деление стало размываться за счет того, что:
- большинство предприятий перешли в форму открытого акционерного общества (public company), при этом число их владельцев стало составлять многие тысячи, а иногда сотни тысяч человек -- принадлежность их к капиталистическому классу оказалась сильно размытой;
- заметная доля этих владельцев (акционеров) -- те, кто работают по найму и получают акции по опционной программе, покупая самостоятельно или в составе пенсионных пакетов, управляемых соответствующими фондами.
Стало очень трудно отделить класс "эксплуататоров" от класса "эксплуатируемых" -- рабочего класса. И тут добавилось дополнительное затруднение: среди работающих по найму стала быстро расти доля тех, кто работал не на станке или в забое, а за столом или компьютером, создавая нематериальные активы. Эти люди владели своим средством производства: мозгом, талантом, знаниями и умениями. Что характерно, для владельцев предприятий такие кадры, в отличие от промышленных рабочих, обладали одним неприятным свойством: они невзаимозаменяемы. Они и продают-то, собственно, не примитивную "рабочую силу", а свою уникальность, то, чем отличаются от всех прочих.
Такой работник -- случись что -- встал и ушел, и унес с собой своё средство производства. А владелец предприятия остался с "рабочим местом" -- и что с ним теперь делать? Потребительная стоимость "рабочего места" не идет ни в какое сравнение с потребительной стоимостью мозгов работника.
Таким образом, можно говорить о появлении и расширении в нынешнюю эпоху нового класса: класса работников интеллектуального труда. Тот самый "креативный класс" -- это название не метафора, а корректное, с точки зрения классовой теории, определение.
В России сейчас идет борьба этого класса за свое будущее. Классовая борьба, между прочим. Причина этой борьбы -- в том, что у власти в нашей стране представители замшелого традиционного (образца XIX века) капиталистического класса, владельцы "основных средств" (у нас государственно-монополистический капитализм в довольно чистой форме). В силу сырьевого характера нашей экономики (и полной безнадежности любых затей с реиндустриализацией -- просто из-за того, что в условиях глобализованной экономики создание автаркических индустриальных систем абсолютно неактуально), потребность нынешнего правящего класса в услугах класса креативного -- очень и очень ограничена, а возможности креативного класса в сложившемся у нас обществе -- очень и очень невелики. Нынешним российским капиталистам нужны не мозги, а -- как в XIX веке -- руки, причем на простые операции, где любого человека можно заменить на любого другого.
Креативный же класс выжимается в другие страны (где экономика потребляет его продукт во все большем и большем объеме) или в маргинальные ниши, объем которых невелик. Для нынешней капиталистической власти в России креативный класс представляет угрозу прежде всего своей независимостью, проистекающей из невзаимозаменяемости, а также своей активностью, проистекающей из тех свойств этих людей, которые и делают их креативными.
Нынешние власти, похоже, понимают эту угрозу, поскольку в последние годы предпринимают недетские усилия для того, чтобы сократить приток в этот креативный класс: образование делается значительно менее доступным, а качество его сознательно и целенаправленно понижается; наиболее массовые профессии креативного класса -- преподаватели и исследователи -- сознательно и целенаправленно делаются непрестижными (за счет ограничения возможности достойного заработка), и т.д.
Проблема российского креативного класса сегодня в том, что он еще не осознал свои классовые интересы -- именно как классовые. В результате не осмыслены реальные потребности и нужды класса, а процесс объединения его идет медленно и стихийно.
Категорически не хватает важнейшего элемента -- партии, организующей и представляющей креативный класс.
